Lafee ты уже прочла? выставляю дальше...
Глава 2. Übers ende der welt.   Над концом мира.

Как оказалось, Аня (так звали подругу) приехала сюда на неделю и остановилась в одной из гостиниц. Тем не менее, покидать дом Каулитцев днём она не собиралась, чем сильно докучала Биллу и Софи. Анна нагло цеплялась к близнецам. Томас, кажется, был не против, зато его брат еле сдерживался, чтобы не накричать на неё.
Прошло несколько недель. Парни очень устали от концертов и хотели немного отдохнуть в тёплых странах. Было решено поехать в Турцию на выходные. Дешево и сердито! Естественно уезжали они в тайне от общественности.
Разместившись в номерах, парни тут же завалились спать. Софи от этого была в шоке. Она сидела в изголовье кровати Билла.
- А мне, что прикажешь делать?
- Ложись рядом и спи! – полусонно проговорил парень, обняв девушку за бёдра и целуя её талию.
- Не могу я спать днём, хоть убей.
- Хорошо, что ты предлагаешь? – спросил он, поднявшись на локте. – Хотя, не надо предлагать, я сам знаю, чем можно заняться.
Парень сел в кровати, притянув девушку к себе. Холодная штанга скользнула по её губам, а затем и языку.
Билл был самым восхитительным и совершенным парнем, и она захотела его с первой встречи. Смятение её чувств не могли победить ни пресловутая логика, ни разум. Она желала Билла всей душой и телом. Тепло его тела, сила его рук и страсти, заставляли ее забыть обо всем. Софи сказала "да" просто тем, что обвила его шею руками.
Губы Билла были теплыми, сухими и так осторожно касались ее. Целуя, он нежно ласкал ее, пробуждая в девушке волны удовольствия и желания. Отодвинувшись назад, он начал стягивать с нее футболку и джинсы. Она не видела, но чувствовала, как тонкая материя соскользнула с ее тела.
Дыхание девушки было прерывистым, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он прикасался к ней нежно, но решительно и это рождало внутри нее неизвестное ранее чувство теплоты, разливающееся по жилам. Она мечтала, чтобы именно он был ее любовником, даже не сознавая этого.  Она хотела слиться с ним, быть с ним настолько близко, насколько это вообще было возможно. Билл прижал ее к себе, его губы впились в ее. Он ласкал ее, прикасаясь легко и нежно к ее щекам, волосам, спине. Он целовал ее, раскрыв ее губы языком и проникнув внутрь. Он был великолепным любовником, и она принимала его таким, каким он был…Билл целовал ее бедра, медленно двигаясь и языком углубляясь в пупок. Жаркая волна пробежала по всему ее телу, заставив выгнуться дугой.
Софи  почувствовала, как Билл  оказался в ней, но чувство напряжения не проходило, а все возрастало внутри нее, пока не произошло нечто, похожее на взрыв и это открыло новые, глубокие ощущения и принесло ей удовлетворение.
Солист  снова целовал ее, его пальцы запутались в ее волосах, обнимая и прижимая к себе. Секундой позже он в изнеможении лежал рядом с девушкой, чувствуя, как силы покидают его тело. Выйдя на балкон, Билл потянулся к сигаретам. На улице уже была ночь. Прохладный ветерок приятно обдувал разгоряченное тело. А ведь на нем только полотенце, обвязанное вокруг бёдер.
Вскоре к нему подошла Софи. Девушка уже успела надеть нижнее бельё и одну из футболок парня. Выкинув сигарету из его рук, она укоризненно посмотрела на парня.
- Давай, ты про это забудешь? Мне здоровый парень нужен.
Билл обнял её за талию, вплотную прижав к себе. Откинув с её лица взмокшие от пота волосы, он заглянул ей в глаза. Она до сих пор не могла выровнять дыхание.
- Посмотри на небо. Правда красиво? – спросил он.
- Закат всегда прекрасен.
- Нет, сейчас он особенный. Ты только присмотрись, такое чувство будто паришь над землёй.
Закат действительно был красивый. Яркие краски придавали небу романтическое настроение. Чем дольше смотришь на него, тем больше кажется, что мир под тобой ничто. Люди прожигают эту жизнь, стараясь успеть всё сразу. Это прожигание подкрепляется страхом перед смертью. Страх смерти – ахиллесова пята человечества. Дрогнув перед лицом смерти, человек перестаёт доверять Свету и своей душе. Так Тьма обретает силу. Лишь немногие продолжают обращать Тьму в Свет. Большинство хватается за мирское и гибнут. Они обращают свой Свет во Тьму Мира. Они стоят на стороне Тьмы и увеличивают Её силы. Они не знают об этом, но это правда.
А здесь наверху они были далеки от той реальности, которая оставалась на земле. Там людская суета, а здесь есть только он и она. И всё остальное настолько безразлично!
К сожалению, суетливые людишки не знают слова «покой». На следующий же день фотографии балкончика, а вместе с ним и солиста известной немецкой группы, целующегося с неизвестной миру девушкой, облетели весь интернет. Естественно, без этого не обошёлся ни один молодёжный журнал.

Глава 6. Wir sterben niemals aus.   Мы никогда не умрем.

«Дорогая Софи! Мы, конечно, уже договорились на счет твоего проживания в Германии, но у меня для тебя есть небольшая новость. Плохая или хорошая – решать тебе. Дело в том, что совсем недавно вернулись твои родители. Они очень хотят с тобой встретиться. Я понимаю, что вы давно не виделись, и тебе нужно все это обдумать, но присылай ответ, как можно скорее. Тётушка.
P.S. С Днем рожденья!».
- Ты поедешь? – спросил парень.
- Я не знаю. С пяти лет я жила с тетушкой и привыкла обходиться без них.
- Но они всё-таки твои родители...
- Понимаю. Я бы съездила на выходные, но не хочу оставлять вас с Билли одних.
- Так бери нас с собой, - ответил он, прильнув к невесте.
Они сидели в гостиной, уже своего дома, у столика перед камином. Рядом на диване спала Мирабель. Девушка писала обратное письмо.
- Отличная идея! Тогда собирайтесь – через несколько дней поедем, - продолжая строчить, ответила Софи.
- Послушай, я, конечно, знаю, что у тебя сегодня день рожденья, но вот сколько тебе исполнилось никто не знает до сих пор.
- Семнадцать, - вполне спокойно ответила она, не отрываясь от письма.
- Прости...сколько ты сказала? – ужаснулся Билл, глядя на трехлетнюю дочь. – Мне, кажется, слух изменяет.
- Нет, ты всё правильно расслышал – мне семнадцать.
- То есть тебе было 14, когда...
- Нет... если тебя это утешит – на тот момент, когда была зачата Мирабель мне было 13.
- Ах, да, действительно, утешила! – в его словах теперь была нотка иронии. – Почему ты мне раньше не сказала?
- Ты не спрашивал. Да и что бы это изменило? – девушка взглянула на него, отложив ручку.
- Многое.
- Что? Ну сказала б я тебе ещё тогда – в отеле – и что? Я была бы тогда тебе не нужна? Не было бы у тебя дочери – это единственное, что изменилось бы.   
- О, Боже! Я ещё хуже Тома. Связался с малолеткой...
Он резко встал с дивана и ушел в комнату. Через несколько минут парень вернулся с сумкой и ещё несколькими вещами в руках. Не сказав больше ни слова, он вышел из дома, но больше не вернулся. Софи осталась сидеть за столом. Казалось, ей это совершенно безразлично, только по щеке скатилась слеза.

ну и печальная концовка...
Эпилог.

С тех пор прошел месяц. Из-за того случая Софи так и не смогла родить. Ещё один удар по психике она не смогла выдержать. Это было сверх ее сил, и одним холодным весенним днем она просто ушла, оставив на столе записку, в которой написала всего три слова: „Ich geht ab“. Она не собрала вещи, не забрала детей...просто ушла...навсегда из этой жизни. Нет, она больше не резала вены, не пыталась выбросится из окна, ей это было не нужно. От рожденья до смерти один шаг, называемый жизнью. От любви до ненависти один шаг... До ее смерти тоже оставался лишь шаг, шаг по направлению к двери, шаг к свободе и... разрыв сердца...
- Пап, а мама вернется? – спросила маленькая девочка в черном платье.
- Нет, Ленора, - еле сдерживая слезы, проговорил парень.
- Она нас разлюбила?
- Нет, конечно. Она нас любит и не забыла. Просто... она теперь там, на небе, - второй ребенок в семье – Кристиан – не смотря на свой возраст, всегда умел объяснить младшим. – Но часть ее всегда будет с нами, пока мы помним ее.
«Зачем, зачем ты нас оставила? Я ведь не смогу тебя забыть. Как я скажу детям, что ты больше к нам не вернешься?! Мирабель и Кристиан всё поняли сами, а как же Ленора и Готфрид? Смогу ли я научится жить заново...без тебя?!»
В тот день всё время лил дождь. Это была ее любимая погода, но она больше никогда этого не увидит. 17 лет 1 день... больше никогда...
«Небо плачет. А вместе с его слезами уходят и мои» - так она 13 лет назад говорила о дожде. С тех пор мало что изменилось. «Оно знает все наши печали и сочувствует, плача вместе с нами...»
17 лет 1 день... такой короткий срок. Небольшая черточка между датой рожденья и смерти, но сколько в ней всего. 17 лет 1 день нескончаемой боли и редкие минуты счастья. Теперь она действительно свободна от всех чувств... и ее никогда не забудут.

Каждую ночь в своих снах я вижу тебя. Я чувствую тебя.
Вот почему я знаю, ты вернёшься.
Далеко сквозь расстояния и пространства между нами
Ты придёшь, чтобы показать, что ты вернулся.

Близко. Далеко. Где бы ты ни был
Я верю что сердце бьётся.
Ещё раз. Ты откроешь дверь
И ты тут в моём сердце.
И моё сердце будет биться и биться.

Любовь может коснуться нас лишь раз и этот раз на всю жизнь.
И никогда до тех пор пока мы живы.
Любовь будет пока я буду любить тебя. И пока я принадлежу этому времени.
В моей жизни мы будем вечно.

Близко. Далеко. Где бы ты ни был.
Я верю что сердце бьётся.
Ещё раз. Ты откроешь дверь
И ты тут в моём сердце.
И моё сердце будет биться и биться.

Ты здесь. И мне нечего бояться.
И я знаю, что моё сердце будет биться.
Мы останемся здесь навсегда.
Ты сохранён в моём сердце
И моё сердце будет биться и биться.

uBerkser
ты не будешь против если я по твоему рассказу комикс нарисую???

uBerkser спасибо, что одобрила, ток я немножко подправлю содержание ок?

Ani пожалуйста
Lafee так ТХ и ШК выкладывала. вот по НТ не судите строго, только начала его писать...

Название: «Varbum sapienti sat est» («Имеющий уши, да услышит»)
Автор: Nosferatu
Статус: в процессе 
Размер: макси
Бета: только я!
Размещение: везде с моим именем
Персонажи: НТ и прочие
Жанр: Het, Lime, RPF, deathfic, romance, angst
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: отказываюсь от всех прав на персонажей
Содержание: -
Предупреждения: возможна смерть одного из героев
От автора: -
E-mail: fertig07@rambler.ru
Фандом: Nevada Tan (Pan!k)
Посвящение: -

глава 1. Heute nacht

Девушка шла наискосок через мост прямо на Бонка. Она шла быстро, но каким-то нетвердым шагом. Парень заметил ее лишь тогда, когда она оказалась почти рядом. Он увидел бледное лицо с высокими скулами и широко поставленными глазами. Это лицо оцепенело и походило на маску, в тусклом свете фонаря оно казалось безжизненным, а в глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Бонк невольно насторожился.
Девушка прошла так близко, что едва не задела его. Он протянул руку и схватил ее за локоть. Она пошатнулась и, вероятно, упала бы, если б он ее не удержал. Бонк крепко сжал ее руку.
- Куда вы? – спросил он, немного помедлив, на французском, т.к. не знал, говорит ли девушка по-немецки.
- Пустите! – прошептала она, глядя на него в упор.
Парень ничего не ответил, по-прежнему крепко держа ее за руку.
- Пустите меня!
Он сразу понял, что она не проститутка и не пьяна. Он слегка разжал пальцы. Девушка даже не заметила этого, хотя при желании могла бы легко вырваться. Давид немного подождал.
- Куда же вы в самом деле? Ночью, одна в столь поздний час в Париже? – спокойно спросил он еще раз и отпустил ее руку.
Девушка молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она, казалось, уже не могла идти дальше. Давид прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и пористый камень.
- Уж не туда ли? – он указал вниз, где, беспокойно поблескивая в сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Девушка не ответила.
- Слишком рано, - проговорил Давид. – Слишком рано, да и слишком холодно. Ноябрь.
Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане спички. На картонке их оказалось всего две. Слегка наклонившись, он прикрыл ладонями пламя от легкого ветерка с реки.
- Дайте и мне сигарету, - бесцветным голосом произнесла девушка.
Парень удивился, но все же протянул ей пачку. Она покачала головой и взяла сигарету. Бонк поднес ей горящую спичку. Она сделала несколько глубоких затяжек. Давид бросил спичку через парапет. Словно маленькая падающая звезда, спичка пролетела сквозь тьму и погасла, достигнув воды.
Внезапно парень понял, что устал и посмотрел на девушку. Почему, собственно, он ее остановил? С ней что-то стряслось, это было ясно. Но ему-то какое дело? Мало ли он встречал женщин, с которыми что-то случалось, особенно ночью. Сейчас это ему было безразлично,  он хотел лишь одного – спать.
- Ступайте домой, - сказал Бонк, намереваясь уйти. – Что вам здесь делать в такое время? Еще, чего доброго, не оберетесь неприятностей.
Девушка смотрела на него так, словно ничего не понимала.
- Домой? – повторила она.
- Домой, к себе на квартиру, в отель – куда угодно. Неужели вам хочется нарваться на неприятности с полицией? – пожал плечами Давид.
- В отель? Боже мой! – проговорила девушка.
Давид остановился. «Опять кому-то некуда идти, - подумал он. – Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние – отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею». Он бросил окурок. Разве он сам не сыт всем этим по горло?
- Пойдемте куда-нибудь, выпьем рюмку водки, - сказал он.
«Так проще всего – расплатиться и уйти, а там пусть сама о себе позаботиться».  Девушка сделала неверное движение и споткнулась. Бонк снова поддержал ее.
- Устали? – спросил он.
- Не знаю. Наверно.
- Настолько, что не можете спать? – сказал он, и девушка кивнула. – Это бывает. Пойдемте. Я провожу вас.
Они пошли вверх по авеню Марсо. Девушка тяжело опиралась на Давида – опиралась так, будто каждую минуту боялась упасть.
Они пересекли авеню Петра Сербского. За перекрестком улицы Шайо, вдали, на фоне дождливого неба, возникла зыбкая и темная фигура Триумфальной арки. Парень указал на освещенный узкий вход, ведущий в маленький погребок.
- Сюда... Тут что-нибудь да найдется.
Это был шоферский кабачок. За столиками сидело несколько шоферов такси и две проститутки. Шоферы играли в карты. Проститутки пили абсент. Они смерили девушку быстрым взглядом и равнодушно отвернулись. Давид выбрал столик у входа. Так было удобнее: скорее удастся уйти. Он даже не снял куртку.
- Что будете пить? – спросил он.
- Не знаю. Все равно.
- Два кальвадоса, - сказал Бонк кельнеру в жилетке и рубашке с засученными рукавами. – И пачку сигарет «Честерфилд».
- У нас только французские.
- Что ж. Тогда пачку «Лоран», зеленых.
Кельнер оскалился и удалился. Девушка опустила руки на стол. Казалось, ей больше никогда их не поднять. Руки, впрочем, были не такие уж холеные. Ногти кое-где надломились и были не подпилены. Лак местами сошел. Кельнер принес рюмки и пачку сигарет.
- Вот, выпейте. Ночью кальвадос – самое подходящее, - сказал парень, подав девушке рюмку. – Выпейте залпом.
Девушка кивнула и выпила. Бонк разглядывал ее. Она выглядела моложе своего возраста. Потухшее лицо, блеклое и почти без всякого выражения. Пухлые, но бледные губы, их очертания словно стерлись, и только волосы естественно-золотистого цвета были очень хороши.
Бонк расплатился и встал, собираясь проститься. Сразу же встала и девушка. Она сделала это молча, как нечто само собой разумеющееся. Давид нерешительно взглянул на нее. «Ладно, - подумал он. – Проститься можно и на улице».
Начался дождь. У входа Бонк остановился.
- Вам куда?
Он решил, что пойдет в противоположном направлении.
- Не знаю. Куда-нибудь, - сказала она, застегнув плащ и зажав в кулаке углы воротника. – Спасибо за все.
Девушка смотрела на него исподлобья глазами, полными муки, тщетно силясь улыбнуться; затем, торопливо и не слышно ступая, ушла в дождь и туман.
С минуту парень не двигался с места.
- Черт возьми, - растерянно и нерешительно пробормотал он.
Давид не понимал, как и почему так получилось – горестная ли улыбка, взгляд, или пустынная улица, или ночь... Но он понимал, что нельзя так вот просто отпустить эту девушку; там, в тумане, она вдруг показалась ему заблудившимся ребенком.
Бонк догнал ее.
- Пойдемте со мной, - сухо сказал он, когда они вышли на площадь Этуаль. – Что-нибудь придумаем.

paranoia doll спасибо. я рада что это кому-то нравиться.

глава 2.  Warum?

Франция. Полгода спустя.
Довольно холодная дождливая ночь. В темноте улиц раздался крик девушки:
- Алекс, стой! Не делай этого! – и затерялся в тумане.
Но она продолжала бежать, пока на кого-то не наткнулась. Это был высокий, стройный парень. Рядом с ним был кто-то ещё, но Алекс не разглядела его.
- Стой, ты куда? – пытался остановить её парень, но девушка вырвалась из его рук.
- Как думаешь, Давид, долго она ещё бегать будет?
- Не волнуйся, из города не убежит.
- Ну так что, пойдём за ней?
- Пойдём.
Алекс бежала не оборачиваясь, изредка налетая на что-нибудь. Лишь шум реки остановил её. Девушка оглянулась, она стояла на мосту. «А вот и выход» - подумала она. Сама того не замечая, она оказалась за парапетом, и только один шаг отделял её от блестящей в лунном свете реки. Девушка преодолела и его. Тут же её обхватил ветер, а затем и ледяная вода. Первоначальный страх сменился ожиданием конца. Она летела несколько секунд, но ей казалось, что это длиться гораздо дольше. Но сколько всего она почувствовала за эти секунды... Любовь, боль, желание, страх... счастье.
Бонк скинул с себя куртку и прыгнул в воду. Через несколько минут парень вытащил на землю девушку. Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
- Сдурела? Какого чёрта тебя понесло топиться?
- Ты ничего не знаешь, - всхлипывая, ответила девушка.
- Конечно, не знаю, да мне и дела никакого нет! – кричал он на неё. – А перед тем как прыгать ты о других подумала?
- У меня больше никого нет.
- Это не повод…
- Да на что ты мне сдался?! Иди, учи кого-нибудь другого, а меня не надо, и без того учёная, - Алекс встала с земли.
- И вот она благодарность за спасение жизни!
- Спасибо, но я вас об этом не просила, - небрежно бросила она.
- Пойдемте, здесь холодно, - вздохнул парень.
Девушка неловко шагнула вперед и вновь упала на землю. Покачав головой, парень поднял ее и позволил опереться на себя. Впереди показались мост и фонари. Там же маячил ещё один парень. Они подошли к нему. Здесь, на мосту под светом фонарей, ею внезапно овладел пронизывающий каждую клеточку тела холод. Заметив это, ее спаситель накинул ей на плечи свою куртку, которую оставил на парапете.
- Вы где живете?
- В отеле «Верден», - дрожащим голосом ответила девушка. – Но мне нельзя туда возвращаться.
Вдаваться в подробности парни не стали. В принципе было ясно, что что-то случилось, а уж что именно их не касается. Мысленно запричитав на свою доброту, Давид вместе с девушкой и другом вышел на площадь Этуаль. Она раскинулась перед ними в струящейся серой мгле, величественная и бесконечная. Туман сгустился, и улиц, лучами расходившихся во все стороны, не было видно. Видна была только огромная площадь с висящими тут и там тусклыми лунами фонарей и каменным сводом Триумфальной арки, огромной, терявшейся в тумане; она словно подпирала унылое небо и защищала собой сиротливое бледное пламя на могиле Неизвестного солдата, похожей на последнюю могилу человечества, затерянную в ночи и одиночестве.
Они пересекли площадь. Давид шел быстро. Рядом он слышал неуверенные и громкие шаги девушки, она шла молча, понурившись, засунув в руки в карманы куртки, - маленький огонек чужой жизни. И вдруг в позднем безлюдье площади она на какой-то миг показалась ему странно близкой, хотя он ничего о ней не знал или, быть может, именно потому. Она была ему чужой. Впрочем, и он чувствовал себя везде чужим, и это странным образом сближало – больше, чем все слова и притупляющая чувства долголетняя привычка.
Они подошли к небольшому отелю в переулке за площадью Терн, неподалеку от авеню Ваграм. Это было довольно обветшалое здание. Новой была лишь табличка над входом – «Отель «Энтернасьональ».